О приходе в сальсу, о целях ... - учим танцам с 1998

Личный кабинет Личный
кабинет

Автор: Алексей Алексенцев

О приходе в сальсу, о целях и планах руководителя проекта «Своя Школа»

Алексей Алексенцев: «Моя основная задача — сделать так, чтобы люди поняли: жить можно лучше». О приходе в сальсу, истории этого танца в Москве, о целях и планах руководителя проекта «Своя Школа»

Время чтения – Количество просмотров3469 Опубликовано: 25.06.2019

О приходе в сальсу, первых годах и истории этого танца в Москве, о том, что будет с российской сальсой через десять лет, а также о целях и планах мы разговариваем руководителем промоутерской группы Salsa Union и проекта «Своя Школа» Алексеем Алексенцевым.

– Давай, пожалуй, начнём, как говорится, «с места в карьер». Лёш, почему сальса?

А.: Потому что получилось почти с первого раза. Потому что музыка, во всяком случае, большую часть времени соответствует моему темпераменту. Потому что девушки красивые и за них можно держаться. А если правильно держишься, они еще и делают то, что хочешь. (Смеётся).

– У нынешних танцоров – тех, кто пришёл в сальсу несколько лет назад – Алексенцев и сальса – это синонимы. А чем занимался Алексенцев до сальсы?

А.: Из жанров была в основном современная (на тот момент) хореография, переходящая в дворовую. Был шест – то, что сейчас называют «pole dance». Всегда интересовали народные, фольклорные танцы.

А по работе я был много чем. Матросом на «Александре Шемагине» и мотористом на «Николае Карамзине». Курьером. Монтажником. Преподавателем в школе-интернате и еще много чем.

– А когда понял, что всё серьёзно? Громкое слово «призвание» – или был какой-то переходный период? Что пересилило, что было решающим – непросто же – взять и уйти в танцы.

А.: Как такового ухода не было. Просто случилась перемена приоритетов – сначала танцы были фоном, а потом фоном стало всё остальное.

А серьезно было всегда. Просто в какой то момент сложилось так, что с танцами я получал все радости жизни: друзей (большинство или танцевали, или просто шлялись по дискотекам), деньги (уроки и растанцовка в клубах), подруг. Уважение от танцоров и учеников, реализация планов. От окружения препонов не встретил, с совестью не конфликтовал – так и получилось.

– Сальсерос чем-то отличаются от остальных людей? Какие они, кстати? Кто, по твоему опыту, приходит в сальсу – социально, по возрасту, роду занятий? И ещё – можно, глядя на человека, который только пришёл, сказать – останется он в сальсе или нет. Какими качествами надо обладать, чтобы остаться?

А.: Сальсерос отличаются от остальных людей только тем что им, возможно, повезло чуточку больше. (Смеётся). А так они обычные, просто чуть здоровее, чуть выносливей, чуть более искренне и чаще улыбаются. И в большинстве своем умеют обниматься.

По возрасту – разные – от 16 до глубокой старости. В моей практике была ученица в возрасте 69 лет.

Род занятий совершенно любой. Вот министров танцующих не знаю. Но префектов и глав городского самоуправления потанцовывающих встречал. Студенты, военные, менеджеры, врачи, юристы и компьютерщики – в общем, все. Тут не человек должен обладать качествами, а повезти должно с окружением, преподами, настроением в тусовке и собственным восприятием жизни.

Хотя это и не самое главное – таких бук раскрываем и делаем веселыми открытыми ребятами, что самим удивительно.

Сальсерос отличаются от остальных людей только тем что им, возможно, повезло чуточку больше. (Смеётся). А так они обычные, просто чуть здоровее, чуть выносливей, чуть более искренне и чаще улыбаются.
По возрасту – разные – от шестнадцати до глубокой старости. В моей практике была ученица в возрасте шестидесяти девяти лет.

Род занятий совершенно любой. Вот министров танцующих не знаю. Но префектов и глав городского самоуправления потанцовывающих встречал. Студенты, военные, менеджеры, врачи, юристы и компьютерщики – в общем, все.

– Если уж мы начали вспоминать «предания глубокой старины», как развивалась сальса в Москве?

А.: Ну как я помню сальсу в Москве? В моей сальсе сначала была «Лабамба». В гостинице «Молодежная». Большой зал и смешанный формат — немного сальсы и много попсы. Много иностранных студентов и, соответственно, много девчонок. Ну и мы с братьями на выпас. (Смеётся).

Плясали, как могли. Получалось не всегда. Решили с братом Костей поучиться.

Тогда в Москве, по нашим данным, была только одна школа — там Оля Носова преподавала. Но видимо мы так нагло себя вели (а мы тогда вели себя очень нагло) и так смотрели на девчонок, что она нас просто выгнала с урока, вежливо, но однозначно. (Смеётся). Она уже тогда была жесткий и принципиальный препод.

Ну ладно, – сказали мы и начали тырить информацию, где придется: таскать за хобот латиносов и наших, просили показать всякие штуки. Физподготовка и обучаемость позволяли. Девицы опытные не отказывали и помогали. Не обошлось, конечно, без пары конфузов – и падали на танцполе, и Танюшке Громовой я с локтя в глаз зарядил.

Потом появился «Voodoo Lounge» на Белорусской, а оттуда мы попали в рассадник русской сальсы — в «Грязные танцы». Вот с них-то и жахнула сальса по Москве. Тогда ведь только Питер танцевал.

«Грязные» задали тон на многие года. Там я познакомился с командой и сделал свое первое мероприятие как арт-директор. Новый год. Практически провалив его.

К тому времени у меня уже были классы. Мы с моим другом Юркой Чеботаревым занимались в школе-интернате — днем с детьми, а вечером — со взрослыми. В «Грязных» Костя Майоров попросил показать пару движений, ему понравилось, он привел друзей, ну и…как-то все закрутилось.

Сам я тогда меренге давал – оно-то попроще было, а на сальсу взяли кубинцев. С нами работали Роберто и Денис Кардона. Сначала я вел меренге, потом — на задние ряды и под руководством Дениса вмести со всеми…

Потом Саша Разин пригласил меня на место арт-директора в «Карма-бар». Ну, и началась эпоха «Карма-бара», которая продолжалась с полным напором лет семь. В «Карме» мы базировались, также в «Карме» получили путевку в жизнь и «Sierra Maestra» московская и «NY style».

– Когда появилась SNA?

А.: SNA возникла, когда назрело ощущение, что нужно какое-то объединяющее мероприятие, потому что тогда школ стало больше пяти.

В это время в «Карме» мы очень сильно дружили с “Havana-club”. Как-то под Новый год пришло просто бешеное количество алкоголя. Ну, и подумалось: «А что бы нам не…?»

Мероприятие в «Карму» не помещалось, и мы пошли к нашим друзьям в клуб «Депо 2000» (там одно время базировалась «Своя школа»). Ну, а на что вести народ – непонятно. Просто нажраться за столиком – не та история. И мы решили сделать вот такую премию.

Я уже не помню, был в первый раз Большой Совет или нет. И сейчас, наверное, даже не удастся установить всех лауреатов той премии. Но сам факт в том, что мероприятие удалось. Причём оно было и весёлое, и интересное, и пьяное, и с кучей разговоров и сплетен после. И, по-моему, «Boogaloo» уже участвовала, и Питер был заявлен. А, когда поняли, что эта история является в чём-то ещё и объединяющей, стало ясно, что нужно повторять.

Причём раньше запал был вообще невероятный, был предтеча “Саюна” – «Bailar sin fronteras» — такое объединение. И было желание сделать из этого какую-то общую штуку – без разделения на стили, школы, ну, такой коммунизм. И вот со SNA получилось, что это людям интересно: разговоры были, и было много фоток, прочее, вспоминали – ну, почему бы не сделать ещё один праздник? Такая игра, в которую играют серьёзно и с удовольствием. (Смеётся).

Повторять стали именно поэтому, а не из желания как-то выделиться. Никогда дураками людей не считали – потому что кубок или диплом международного образца, вся ценность которого состоит в том, что он написан иностранными буквами и всё, – ну, это смешно. Мастер – есть мастер, танцор есть танцор, и танцпол всё равно расставит всё по местам.

– Как возник Большой Совет и вся эта история с непрямой демократией?

А.: Большой Совет возник после того, как мы пару раз напоролись на совершенно убогих танцоров, которые прошли к премии через общее голосование – не потому, что они классные танцоры, а потому, что у них много друзей среди тусовки ходят на сайт.

В Совете есть люди, которые были, и которые, как я надеюсь, будут всегда – это, например, Гена Ванюшин. Я никогда не скрывал: не знаю такого правильного слова – для меня это не учитель, но огромный авторитет – «без косяков», что называется.

Ванюшины… Мишка Сакаев – потому что, несмотря на его жестокость как модератора, он имеет очень трезвые и правильные взгляды – по моему мнению. Остальные меняются по мере моего представления – так, как оно складывается по итогам очередного года. Ну, как бы, моя премия и прочее – занимаюсь самодурством и самоуправством, но могу себе это позволить. (Смеётся).

Это люди, которые что-то делают для дела. Не в плане себя, не в плане коммерческой или личной успешности (хотя, на мой взгляд, и это немаловажный показатель), а в плане…полезности, что ли.

Например, тот же Андрюшка Корзун. Он делает огромный фестиваль, который гремит на всю страну, он постоянно привозит кого-то – инструкторов, артистов…

Исключение из этого правила составляют «мистер» и «мисс Сальса». Они входят в Большой Совет потому, что взяли премию прошлого года — так сказать, дополнительная нагрузка к призу. Потому что как-то надо их ещё и хвалить. И в большинстве случаев – это очень удачная история.

Мастер – есть мастер, танцор есть танцор, и танцпол всё равно расставит всё по местам.

– Когда возник «Саюн»?

А.: “Саюн” возник… год я не помню… Но нужен был флаг, под которым мы бы делали мероприятия. С одной стороны, очень хорошо и удобно – «Алексенцев и компания», но в процессе существования «Саюна» было ещё много значимых личностей, которых тоже хотелось как-то обозначить. Перечислять это всё неудобно…

Перед этим мы с Ленкой Амирхановой и Дмитрием Хортом делали историю «Bailar sin fronteras». Но быстренько закруглились, потому что не до конца сходились в концепции. Несмотря на это у нас до сих пор очень хорошие отношения и прочее… Ну, то есть, было: сделали одно дело – удачно, второе не получилось, третье – так-сяк – и решили просто закрыть тему.

– Какие крупные проекты вёл «Саюн»?

А.: Навскидку, всё, где было моё имя, делал «Саюн», команда, я один редко что-то делаю.

Из самых известных, понятно, – SNA, «Препод-пати», несколько достаточно удачных выездов… В Грецию был очень хороший выезд… Постоянно привозы какие-то, ну и содействия мероприятиям… «Seasky» – фестиваль тот, что делает «ДеПо», – программа пляжная вся полностью наша, уже третий год.

Из посторонних проектов – для КВНовского «Концерта по любви», который для детей, мы уже три года делаем «землю». Мы же делали «землю» для мамботаймовской «Истории сальсы» – тот огромный концерт. Salsa-Info – тоже наш проект, если брать интернетовские какие-то вещи. Одно время мы очень серьёзно помогали «SalsaConnection».

– Человек приходит в сальсу – и тут же сталкивается с тем, что нужно работать с пластикой, с культурой движения, с необходимостью общения в танце. Всему этому надо долго учиться. Как ему объяснить, что ему всё это надо?

А.: Не надо никому ничего объяснять. Если человек не понимает, что ему надо, силком в него мы это не засунем. Человек сначала должен захотеть – либо создать, найти ощущение в себе, либо мир должен его заставить, продиктовать, привести его к этому. Мы не мир – мы его часть, поэтому только предлагаем, даём рекомендации.

Если он меня принимает как мастера и следует моим рекомендациям – значит — нормально. Если он меня не принимает и ему это не надо, — что я буду настаивать? Моё знание мне не жмёт. Возможно, кто-то другой, другая часть мира найдет нужные слова и действия, которые ему захочется принять к сведению и к руководству.

– Бытует такое мнение, что социальные танцы – это просто…

А.: Это очень просто, это на самом деле так.

Вот, грубо говоря, сварить хороший кофе – это мастерство, а кинуть ложку растворимого и отравиться впоследствии – это просто.

«Просто» — люди оценивают из-за порога вхождения. Огранить бриллиант – достаточно просто – взял алмаз, и напильничком его – это просто. Но потом ты, когда растёшь в своём мастерстве, понимаешь, что напильничек-то – не канает, что нужно взять алмаз так, чтобы хватило на огранку – ещё и не каждый подойдёт. Ещё надо знать рисунок огранки, ещё нужно руку набить, ещё нужно поучиться, и прочее…

Любая история – просто. Вон в космос полететь – чего? – сел в ракету, да и… А то, что ты помер по дороге – это уже никого не волнует. Многие вещи можно сделать просто и один раз. (Смеётся).

Чем шире и глубже ты заходишь в какое-то знание, тем больше приходится работать. Тут всё зависит от того, насколько тебе надо.

Если тебе просто надо взять девушку и дёрнуть её за руку так, чтобы она повернулась, а последствия тебе не важны – то, что она проклянёт тебя потом, когда будет руку вставлять на место, — это одно. А когда ты хочешь, чтобы взять женщину за руку, повернуть её – и она за тобой пошла на край света – вот тут надо поучиться.

– Что будет с российской сальсой через 10 лет?

А.: Будет то, что будет. Нельзя ничего ожидать.

Вносить глубокие, качественные изменения можно только большинством. Но это большинство должно дорасти до принятия и осознания проблем, а для многих активное участие в жизни танцевального социума – это, увы, ненадолго.

Уже на одно то, чтобы просто донести понимание проблем до массы, потребуется вложить огромное количество средств и времени. Пожалуй, об этом придётся долдонить с упорством рекламы фастфуда — а я не «Макдоналдс».

Человек, который не выбирает, что есть, – всего лишь отравится. А человек, не выбирающий, у кого учиться, открывает свою психику и душу тому, кто может – пускай по незнанию – накидать туда всякой гадости.

– Хорошо. Возвращаемся к Алексенцеву. Кем ты себя мыслишь в первую очередь? Педагог, специалист по движению, по пластике, по психологии танца?

А.: Основная моя задача – призвание-не призвание, – но основная задача -сделать так, чтобы люди поняли: жить можно лучше. Причём во всех категориях – в плане здоровья, психики и прочее. И по мере сил – борьба с ленью и дуростью – когда люди едят не то, что д?были, а то, что им кинули.

Человек должен брать знание (да, кстати, и всё остальное в жизни), и прикладывать к этому процессу некоторое усилие, а не просто есть то, что ему кинули — телевидение, там, или СМИ… В противном случае – беспомощность и беззубая слабость.

Количество народу, которое делает глупость, не ища преподавателя, не ища мастера, пугает и настораживает. Потому что организм современная медицина позволяет вылечить практически от любого отравления, а вот вылечить душу и психику – гораздо сложнее.

Человек, который не выбирает, что есть, – всего лишь отравится. А человек, не выбирающий, у кого учиться, открывает свою психику и душу тому, кто может – пускай по незнанию – накидать туда всякой гадости. И это одинаково применимо ко всем – ко мне тоже. То есть, выбирая мастера, стоит всё-таки смотреть на мастера.

И мне интересен танец – сальса в частности – просто как максимально доступный инструмент, посредством которого можно достичь всего. И эмоциональный подъём, и ритм, и движение, и заинтересованность людей – все народные танцы обладают такими свойствами.

Сегодня сложилось так, что это всё максимально востребовано – и это хороший, удобный инструмент для реализации моих пониманий, желаний и изысканий. Если бы сейчас на подъёме были русские народные танцы – ууу! – я б с восторгом там прям жил. Я не бросил бы сальсу, ни в коем случае, но я бы жил ТАМ. Потому что все народные танцы обладают именно воздействием на психику, на правильность движения… Поза – это эмоция, ну и всё в этом духе… (Смеётся).

АВТОР: Алексей Алексенцев

Основатель, руководитель и ведущий преподаватель. Один из самых известных российских танцоров сальсы и бачаты.

Все статьи автора

РЕДАКТОР: Олеся Ключникова

3469

Пробное занятие бесплатно!*

* при покупке абонемента в день первого посещения. Для остальных - 400 рублей

Приходите попробовать!